КС2

«Палящее солнце нагревало веревку, которая, в свою очередь, обжигала руки. Впрочем, мы уже так долго шли, точнее, нас уже так долго вели по пустыне, что на первом месте стояло утоление жажды, а остальное отходило на второй план. Конечно, нам давали воды каждый час по глотку на душу, но этого явно было мало. Тем не менее, никто не хотел оставаться посреди песков, и шествие продолжалось. Впереди каравана ехали в основном обозы с товарами: оружием, соломой, кирпичом и тому подобными вещами. Продукты в Мен-неффер не возили — там их и так было предостаточно. Далее шли ослы, верблюды, и в самом конце — рабы. В жизни я видел пару караванов, и, странное дело, этому явно не хватало еще пары десятков охранников. Всё-таки сотня рабов не сотня верблюдов. Впрочем, погонщики с хлыстами явно об этом не думали и продолжали при малейшем промедлении «обжигать» спину, и без того горящую, своим орудием. Всех их отличал крайне злобный вид и враждебно отношение ко всем, кто был «ниже» их. Это самые недостойны существа на свете, скажу я вам, ребята. Хотя кто уважает рабов, кроме их самих? Хм, а уважают ли они себя сами?.. В общем, Ахилл оказался прав — уже на вторую ночь ему удалось выбраться из оков, которыми нас сцепляли к вечеру и, убив часовых, освободить нас. Торговцев мы не стали трогать. Взяли у них только воды, половину запасов пищи и отпустили на все четыре стороны с оставшимися товарами. Стоит отметить, что в Мен-неффер нас везли для возведения усыпальницы фараону Антиоху. Ну, а так как это не входило в наши планы», — старик улыбнулся, — «мы решили пойти куда поведет нас всевидящее око Сета. Многие из нас хотели вернуться домой к семьям, откуда мужиков уводили в рабство циклопы Красного Харона — одного из военных начальников Антиоха, — но Ахилл в своей речи убедил их остаться.

К утру, мы покончили освобождаться от оков и резать охрану. Отправив восвояси торговцев, мы закопали погонщиков в песок так, чтобы торчала только их голова. Достойная смерть для недостойных. Мы взяли курс на ближайшую деревеньку, так как запасов пищи надолго бы не хватило. Да и следовало ожидать карательных отрядов Антиоха, в основном составленных из циклопов и гидр. Иногда туда затесывались люди, но то, верно, были наемники — люди без морали и совести. Ахилл повел нас в эту самую деревню, так как только он один был немного образованным и умел ориентировался по солнцу.

К слову, Ахилл был рабом только год, и со своим положением не смирился, за что он и получал по спине больше всех. Он был очень выносливым и ловким. Наверное, лишь поэтому его тогда не убили. Силой Ахилл не отличался, но был мудр не по годам (было ему около 30): мог всего лишь двумя словами оживить надежду в другом человеке. Если тот не мог работать, то он работал за двоих — за него и за себя. Благодарности он не просил. Его красота была скорее украдена из мифов, чем дана от рождения — вот за какими парнями бегают девки… » — старик громко вздохнул и, с удивлением заметив это, побыстрее продолжил свой рассказ. «Молчал он. Да. Много он молчал, бывало, днями не говорил. Работал, ел, пил, спал, но молчал. До сих пор удивляюсь, как он не сошел с ума. Хотя… было у него два друга, которым он посвящал всё — свои мечты, чувства, желания и даже иногда с ними советовался. Фатон в основном тоже молчал и постоянно соглашался с Ахиллом — улыбался непринужденно, иногда для виду вставляя свои слова. Ума у него было маловато, зато доброты — туча и маленькое облачко. Он был великаном неимоверной силы, ему всегда поручали самую сложную работу, которую он с легкостью исполнял. Это был раб уже матёрый, как-никак сказывались 15 лет заточения. По его грубым чертам лица, малозубому рту и шрамам на щеках, носу и лбу можно было легко предположить, что его часто били — из-за мягкого характера, наверное. Впрочем, в долгу он не оставался — нескольких надсмотрщиков он поколотил-таки. Как же у них получилось довести его до такой ярости? Поразительно… Фатон был ценен как работник, поэтому он продолжал жить. Кстати, мы были лучшими рабами города, эдакой «элитой среди черни». Мда… Было время… Выкупали нас после отбора из многих рабов разных мест Тимны и платили нашим хозяевам огромные суммы за душу. Антиох любил себя. Хм… Так где я был? Так-так… Ах да! Баст, второй друг Ахилла, много говорил и часто спорил с ним. Собственно, сначала их было только двое — Ахилл и Фатон, — а Баст позже, скажем так, навязался в приятели, благодаря тому, что Ахилл его слушал и не прогонял, хотя и не отвечал. А язык Баста — о, такого длинного языка я больше не видывал, да! Чем он не был обделен, ребятки, так это таким язычищем! Он говорил не переставая и, так как ему для сна хватало всего лишь четырех часов, засыпать сразу Баст никому давал, а проснувшись с утра раньше всех, обрушивался с разговорами на первого проснувшегося «счастливчика». Язык всегда подводил Баста. Да и никто, кроме Ахилла, всерьез не воспринимал его. А ведь у Баста была семья. Хотел бы я на нее взглянуть хоть одним глазком!

Вот и по дороге в деревеньку (названия не помню) Баст что-то увлеченно рассказывал молча идущему Ахиллу, а Фатон улыбался так широко, что как-то не по себе становилось. Эта троица резко выделялась на фоне остальных рабов. Мы же угрюмо, без эмоций продолжали идти по их следам.

В деревне, как и предполагалось, встретили только женщин, детей и стариков с бабками. Все они с крайней опаской относились к нам, хотя их крепкую часть населения и постигла та же участь. Наверное, боялись потерять то, что осталось.

Мы ходили от дома к дому и просили еды и воды. Почти все жители отказывали. Только пятерым удалось получить желаемое. Ахилл, нехотя, но с решительным видом приказал взять у каждой семьи половину запасов пищи и воды. Хм, я и не помню, чтобы мы избирали его главным! А ведь приказывал с таким лицом… военачальника! Даже странно… Ладно. Все-таки, он был достоин того. В общем, мы получили заветные припасы и двинули из деревушки. Все мы прекрасно понимали, что большей части населения этого поселка не пережить этой засухи — все-таки брать половину запасов воды было слишком много. Но Ахилл сказал, что это для великого дела, а мы уцепились за этот довод и успокоились — и впрямь, нам было не до угрызений совести! Нам еще нужно было идти. Хм… А только вот куда мы шли? Не помню. Совсем не помню».

Старик призадумался. Его глаза смотрели с тревожным видом куда-то влево. Он сидел по-турецки, подперев подбородок и опершись обеими руками на свой пожелтевший деревянный посох. На его серой бороде уже давно отдыхало какое-то крылатое насекомое — во время своего рассказа старик двигал головой медленно, не спеша.

Перед рассказчиком сидела небольшая аудитория из четырех человек. Спереди три смуглых мальчугана с интересом слушали его излияния. Не перебивая, сидя напряженным видом, они пытались не упустить ни слова. Старик обещал описать сражения — ради этого стоило побыть внимательным часок-другой.

Позади сидела пухлая черноволосая девочка и увлеченно ковыряла в носу. Она, не сводя глаз с насекомого на бороде рассказчика и чуть приоткрыв рот, все глубже пыталась засунуть палец внутрь, что всё сильнее и сильнее перекашивало её голову. Судя по ее виду, она не слушала старика.

— Ну, а дальше? Что дальше-то? Вы вышли из деревни и пошли… — подталкивая старика к продолжению повествования не выдержал старший, девятилетний, но не по годам здраво мыслящий Несмонт.

Рассказчик не спеша, приподнял голову, оглядел присутствующих отсутствующим взглядом, и сказал:

— Думаю, ребятки, на сегодня с вас хватит. Учить мне вас больше нечему, а историю можете и завтра дослушать.

— Ну, пожалуйста, у нас еще есть время. Дорасскажите нам до конца. А завтра что-нибудь еще расскажете! — Несмонт был очень упрямым.

— Впрочем, ладно.

Старик быстро согласился: все равно ему нечего было делать.

«Ну и вот. Вышли мы из деревушки, грустные все такие. Тут кто-то крикнул: «Смотрите! Впереди!».

А впереди виднелся небольшой отряд — отряд «вербовки» рабов. Их было где-то… . ну, циклопов двадцать пять, не больше. Такие массивные создания, ростом в три человека, с одним огромным глазом на лбу, тупым выражением лица и обладающих силой десятерых воинов. Они во всех битвах старались бросать врагов друг на друга, а иногда даже использовали их, подняв за ногу, вместо дубины, если своя ломалась о чью-то голову. У того же отряда был даже свой циклоп-начальник. Он отличался от остальных серебристыми наплечниками и постоянно ревел что-то на своем языке.

Вот и тогда их главный взревел, как резаный верблюд, и отрядик, чуть подправив курс следования, пошел точно на нас. А циклопы ведь ходят как черепахи. Вот Баст и предложил убежать, чтобы не воевать. На что Ахилл громко сказал, обращаясь ко всем: «Мы обязаны принять этот бой! Мы должны поверить в свои силы, осознать то, что мы рождены не для рабства, а для более высоких целей! Мы должны показать Антиоху, что наш народ его не боится! Змеи, заключившие сделку с греческими богами, будут изведены на века!..» И так далее в том же духе. Он очень волновался, когда произносил эту речь, странную по своей сути. Ахилл явно во что-то слепо верил. Жаль, он не говорил нам, во что именно. Я должен был догадаться, что у парниши от очень долгого молчания мозги набекрень съехали…

Мы сняли щиты и копья со спин и пошли за Ахиллом, который, властно махнув рукой, бодро зашагал навстречу циклопам. Те продолжали не спеша топать и не выражали никаких эмоций. Подойдя к ним на расстояние пятидесяти верблюдов, Ахилл остановился и показал на своем примере как надо держать щит и копье. Копье Ахилл поднял в горизонтальном положении над собой и сказал, чтобы первые шеренги (что за такие «шеренги»?) метнули копья в циклопов, когда до них останется около пяти верблюдов, а задние пошли нападать. Сам он ринулся вперед, увлекая и нас. Чуть позади него трусцой бежал Фатон. Баст был где-то сзади.

Мы сблизились с циклопами, человек восемьдесят метнуло копья. Никто из циклопов не был поражен, некоторые копья были ими пойманы или отбиты налету. Тогда остальные, во главе с Ахиллом и Фатоном, выбежали вперед и начали пытаться ткнуть кого-нибудь из единоглазых. Циклопы же хватали особо прытких за копья и либо вырывали их из рук, либо поднимали людей вместе с ними и бросали в кучу народа без копий сзади. Я не знал что делать.

В это время Ахилл, сговорившись с Фатоном, продрался в самую кучу циклопов и исчез за мускулистыми телами. Мы дружно последовали их примеру. Я, так как был одним из первых, бежал, отбиваясь от многочисленных рук, пытавшихся схватить с разных сторон. Сверху что-то тяжелое ударило по голове…

… Я недолго отдыхал, судя по тому, что бой был в самом разгаре, когда я очнулся. Вокруг валялось большое количество исковерканных людских тел — размозженные черепа, открученные головы, согнутые в обратную сторону ноги и руки. Сердце ёкнуло и мне стало понятно, что я еще легко отделался. Впрочем, тут же лежало и семь… нет, восемь циклопов — это я прекрасно запомнил! Их оставалось где-то семнадцать. Я попытался было схватить дубину, лежавшую рядом, но она оказалась неподъемной. Тогда, недолго думая, я взял по копье в руки и побежал к дерущимся.

Ахилл и Фатон держались вместе и воевали сразу с двумя циклопами. Ахилл ловко колол малоподвижных циклопов, а Фатон огревал зазевавшихся их же, только что подобранной, дубиной. Около них лежало два циклопа. Пятнадцать.

Оставшиеся люди тщетно дрались против вожака и еще скольких-то циклопов. Людей уже была горстка. Надо было помочь им. Я уже было направился туда, как вдруг увидел, что один циклоп уводил в сторону Фатона, а другой атаковал его же сзади. В это время к Ахиллу, сражавшемуся уже с двумя единоглазыми, со спины шел сам вожак, держа непонятно откуда взявшийся камень. Времени было в обрез и я, даже не подумав, метнул в вожака одно из своих копий. Тут же, переложив в правую руку второе, метнул и его. Первое копье ударилось о камень, занесенный над головой вожака. Второе в самый последний момент попало в цель… в нос.

Если у циклопов и есть что-то маленькое, то это только нос — запомните это, ребятки.

Единоглазый взвыл от боли, но бросил-таки камень в Ахилла. Тот, услышав сзади рев, отпрыгнул вбок и чуть назад, а затем проткнул безоружного вожака. Последний же продолжал махать руками и ухватился за копье противника. Тогда наш лидер схватил второе моё копье, достигшее цели и лежавшее в крови на песке, и воткнул его в глаз единоглазому. Вот настоящий предводитель, нет, даже Герой! Таким и должен быть любой воин, стоящий во главе людей! Как ловко это выглядело со стороны!

Без вожака циклопы стали робкими и трусливыми, теперь уже они боялись нападать. Тем не менее, сопротивляться перестали только после перехода в иной мир.

Нас оставалось около двадцати. Поразительно сколько народу полегло, хотя мы имели перевес в четыре раза! Мда… Против циклопов надо знать как драться. Отошли мы, в общем, чуть в сторонку от места сражения и расположились переночевать. Темнело.

Все были в крайнем смятении от первой в жизни настоящей битвы — от первой выигранной настоящей битвы — только харизматичная троица продолжала отыгрывать свои роли в обыденном порядке. Они сидели отдельно ото всех. Фатон молча жевал рыбу, непонятно откуда взявшийся Баст со ртом, набитым все той же рыбой, пытался что-то рассказывать, при этом активно жестикулируя. Ахилл сидел, понурив голову. У него был странный вид — он не выглядел уставшим, но был более грустен и молчалив обычного. Наш герой находился в такой позе уже довольно долгое время. Я не понимал, в чем дело. Обычно с таким видом жили рабы, но не он.

Все рабы-воины легли спать, и я решился подойти к нашим вожакам. Баст с легкостью ввел в разговор и меня. Я присел. Обсуждали необходимость воевать дальше. Баст хотел уйти домой к семье, Фатон возражал, правда короткими репликами — обосновать свою точку зрения было для него сложнее, чем поднять одной рукой человека. Ахилл безучастно что-то рисовал на песке… ».

Толстенькая девочка уже спала прямо на полу. Дети на цыпочках ходили по хижине старика и искали что-нибудь интересное, с чем можно было бы тихо поиграть. Старик продолжал свои излияния, тупо уставившись в одну точку, но, при этом, лицо его выражало скорбь.

«… И вдруг Ахилл, до сих пор сидевший молча, сказал: «Харон убил мою жену, детей забрал в рабство. Он со всеми семьями вожаков так делает». И замолчал, наблюдая нашу реакцию. Я видел его взгляд, когда он посмотрел на Баста. Его глаза просили совета — я это только недавно понял. Баст сел, понурив голову, я стал напряженно смотреть вдаль, а Фатон, вытаращив глаза, уставился на Ахилла. Я поспешил спросить: «Ну, а как звали жену?» Но Ахилл в это время взглянул на Фатона, сжав губы, быстро встал и спешно ушел в темноту. Жаль, быть может, я бы смог чем-нибудь ему помочь… ». Старик замолк. Потом вдруг ожил, хотел что-то сказать, но осекся и нахмурился: «А, ладно, вам-то что слышать мои умозаключения… ». Мальчики в это время уже лежали на спинах и, дуя, не давали серому пёрышку опуститься на землю — они делали всё, лишь бы им не дали какой-нибудь работы родители. Девочка с сонным лицом, не спеша, опять ковыряла в носу.

«… Я проснулся от чьего-то крика: «Опять циклопы!» Опять. Вновь. Снова. Они всё знают, они всё видят — союз с богами приносит большую пользу. Волнения надо давить на корню. У них весь мир как на ладони…

Ну ладно, где я был? Эммм… Ах да. В голове моей ползали скорпионы — так она сильно болела! Сначала я подумал, что из-за солнца. Но потом оказалось что нет.

Короче говоря, крикнули, я приподнялся. Это был опять отряд рабовладельцев. Опять ровно 25 циклопов. Опять главарь… нет! Секунду… Помню, там был человек! Главарь был человек! Еще, как сейчас припоминаю, когда я открыл глаза, а у меня башка болела не переставая, Ахилл стоял, смотря вдаль горящими глазами. Через несколько мгновений он сказал: «Харон». Люди лучше ориентируются в песках, да и только они могут получать подсказки от служителей богов — потому нас так быстро нашли.

Никто не предложил просто убежать — Баст куда-то делся, а остальные не захотели спорить с твердым вожаком. Хм, ведь как интересно — я вообще об этом и не подумал! Наверное, просто свыкся со своей участью. А может, просто бежать было некуда. Хотя…

Стоит ли говорить о том, как нас легко разбили? Не думаю… » Бывший раб хотел было опустить это повествование, но дети, услышавшие о бое и уже сидевшие смирно, запротестовали. Несмонт, конечно же, был самым ярым протестующим. Старик согласился описать эту небольшую стычку, но твердо сказал, что вкратце.

«… Рассказывать особо нечего. Мы дружно пошли на врага. В меня… эм… кто-то что-то кинул и я, перед тем, как успел это понять… ну, в общем, опять потерял сознание. Да, вот так вот всё и было. А вот когда очнулся… ну, тогда… ну, в общем… все уже погибли. Да, погибли. Жаль их было. Вот так вот!»

Мальчики сидели вытаращив глаза. Они явно не ожидали такой быстрой концовки. Девочка заплакала и убежала. У нее из носа пошла кровь. Несмонт первым взял слово.

— И что, Ахилл и Фатон, и Баст — все погибли?

— Ну, Баста не было там. Куда-то он ушел, кажется. Эх, память-память! Фатон — бедняга, вокруг него лежало где-то семь циклопов. А сам он был, как один сплошной синяк, — весь синий от ударов с разных сторон. Жуткое зрелище… — ответил старик.

— А Ахилл? — у Несмонта дрожали руки.

— Ахилл… Я его не заметил среди груды трупов. Наверное, он либо убежал, либо его взяли казнить. Третьего не дано. Думаю, он всё же убежал. Хотя, как он мог-то?

Мальчики продолжали сидеть, пораженные не столько историей, сколько ее окончанием. Старик это почувствовал и продолжил рассказывать.

— Ну а я добрался до ближайшей деревушки, потом путешествовал, избегая рабства, а затем осел здесь. Кстати, вы, ребята, не видели еще циклопов? — вдруг спросил старик.

— Да откуда им тут взяться? — мама Несмонта стояла сбоку и уже довольно долгое время внимательно слушала бывшего раба. Даже пухленькая девочка, у которой шла кровь из носа, не отвлекла ее от рассказа. — Они, наверное, и не слышали о нашей деревушке. Да и кого здесь брать? Мужа моего, да и еще трех человек. И будут они ради этого идти сюда! А ты, Несмонт, пойди, помоги отцу в поле. Я смотрю, уроков больше не будет…

— А, это вы, Кия! А я вас и не заметил, — старик виновато улыбнулся.

Женщина в ответ только вульгарно расхохоталась и ушла со своим сыном. Остальные дети тоже последовали их примеру.

Темнело. Старик не спеша встал с соломы, насыпанной прямо на землю, дрожащей рукой нашел сосуд с водой, сделал два глотка и поставил обратно. Со лба тёк пот.

«Ой, скажите, подскажите, расскажите! Мы хотели бы дослушать до конца, поведайте нам, ведь только благодаря нашим родителям, приносящим вам еду и воду, вы еще живы! Что-то я задержался на этом свете. Хех, «кто-то что-то кинул и я упал». Лучше бы было так. Такое трусливое существо, каким являюсь я, не могло пойти сражаться второй раз. Просто упал и притворился мёртвым. Переждал, когда закончится битва, а она почему-то затянулась, и уже ночью, когда слепые циклопы почти ничего не видят, улизнул. Правда, помню, наткнулся я на какого-то убитого человека, не нашего. Он был в красном железном одеянии — в латах отражалась Луна. Тело его было проткнуто копьем. Кто же это мог быть? И Фатон недалеко лежал. Эх, предал я вас, друзья! Единственных в своей жизни. Как жалкая гиена, поджав хвост, бежал. Наверняка они это заметили. Но они-то, герои, поняли мою слабость и не стали ее осуждать. Вот так. Кто-то идет вперед, а кто-то спотыкается. Хм… Готов поклясться, Ахилл убил этого мужика в красном». Старик лежал на соломенной постели. Из глаз текли слезы.

«Похоже, слепнуть я начал от того удара по голове. Так мне и надо».

На следующее утро старик не мог встать с постели. Ноги отнялись, а руки с трудом подчинялись. Пришла пора. Старик был доволен. Он долго лежал на постели, даже не пытаясь шелохнуться. Все боли уже исчезли, пить не хотелось, есть — тем более. Потихонечку он засыпал. Какие-то миражи представали перед его глазами, кусочки прошлого, обломки будущего, разные нелепые сцены. Всё мелькало перед глазами, появляясь и исчезая в доли секунды. А видений становилось всё меньше и меньше, пока, наконец, не осталось последнее, которое прошло не спеша, показав себя со всех сторон и напомнив былые годы.

… Горел костёр. Четверо угрюмо сидели вокруг него. Вдруг один сорвался и начал доказывать другому необходимость идти дальше.

— Мы должны показать, что не рабы, а люди! Мы должны…

— Да ладно. Хватит уже! Высокие цели ставить перед горсткой даже не воинов, а… Кого? Рабов! Ведь если…

— Мы УЖЕ воины! Мы обязаны идти дальше!

— У нас нет шансов! Ну и что, что мы первые бунтари? Ничего это не покажет Антиоху! Он просто-напросто…

— Покажет! Еще как! Он поймет, что не может безнаказанно…

— Люди хотят домой, к семьям! И я тоже хочу! С какой стати я должен умирать за идею, заведомо провальную?

— Ну и иди домой! Кто тебя держит? Иди и не возвращайся!

— И пойду! Без меня моя семья умрет!

— Вспомни об этом, когда тебя навестят циклопы!

— Ты думаешь, вот так имеешь право мстить за свою семью? Тебе нечего терять. А нам есть что! Сколько людей ты сгубил… А помнишь ту деревеньку?…

— Пошел вон, мелочь, пока я тебя не закопал в песок!

…

Последний образ ушел в никуда. Стало пусто. Стало темно.