Akven
2005.12.25 00:27:00 | (Люди, я знаю, что прошу многого, но очень хотел бы увидеть от вас пару строчек комментариев на данный рассказ. Он ещё неокончен, но дело, конечно, не в этом. Просто если вы хотя бы что-нибудь напишете, мне станет легче на душе.)
Жизнь первая
Шаг. Ещё шаг. Лёгкий шорох занесённого тенью асфальта. Прохлада летнего вечера, сумерки, серые коробки домов и нависающие паутиной ветви многочисленных деревьев. Позитивно. Определённо позитивно и как-то совсем не по-человечески хорошо. Приятно овевает свежестью ветер, собравший у прошедшего дождя щедро раздаренную влагу. Тёмное небо где-то в вышине, покрашенное валиком облаков, сквозь прорехи в которых тускло подмигивают мне звёзды. Но главное – она рядом. Девушка – мечта, девушка, после часа общения с которой возникает ощущение, что вся твоя жизнь отныне заключается в ней. Чувствую, что теряю голову, что от одного взгляда в её глаза возникает головокружение и мир сужается до размеров её хитро прищуренного и в то же время открытого, наивного взгляда. Так было…
Шаг, лужа под ногами, брызги в стороны и отражение разбегается по водной глади. Смотрю на её чёрные стоптанные ботинки. На шнурки, которые играются с ней, не желая оставаться завязанными. Им в ответ летит искренне слово «блять». Но это почему-то не вызывает передёргивания и резких мыслей «Что это было?!», а лишь растягивает на лице улыбку. Почему? Непонятно, не понимаю. Многое, что в других людях раздражает или даже отталкивает, в ней смотрится органично, на месте, в ней все эти отрицательные качества лишь привлекают. Много позже я скажу, что у неё «красивая душа» и вся её внешняя жестокость, грубость не способна побороть это ощущение. Но это будет позже. Человек – противоречие. Сотканная из всего несуразного, противоречивого, она стоит многих, как бы весь окружающий мир не считал иначе.
Впрочем, обо всё по порядку. И начать в таком случае мне следует с начала. С первого впечатления, с видения того идеала, кем она на самом деле отнюдь не является. То есть вру, конечно. Она и есть она, просто к этому ощущению маленького котёнка примешивается всё то нехорошее, все те выпущенные когти, которые я сам испытал на своей шкуре. О чем не жалею, как бы плохо мне ни было. Ибо временами полезно почувствовать боль в душе, прочувствовать все свои ошибки, какими бы случайными или непреднамеренными они ни были. Почувствовать величайшую пустоту в душе, поглощающую весь твой жалкий мирок.
* * *
Звонок в дверь. Итак, Алсу. Какой её видишь впервые. Впервые… Спокойная, домашняя. Не, не так. По другому. Ведь когда входят в дом, то снимают обувь. Вот и она, войдя в потёртую квартиру на Карбышева, сбрасывает эти свои ботинки. Что примечательно, в этот момент она всегда низка-низко опирается одной рукой об стенку, с силой и недовольством стягивая свои башмаки. Женская сумочка всегда при этом глухо шлёпается на пол либо плавно сползает на локоть. Мешается одним словом. А вечно переполненные, пузатые пакеты, видимо, удивлённые и восхищённые этим зрелищем, заваливаются на бок, едва соприкоснувшись с её никогда не находящемся в покое телом.
Смешно наблюдать, как она вертится в проходе, такая сосредоточенная, а её волосы короткими мелированными волнами струятся вниз, закрывая чуть раскрасневшееся от досады на собственные вещи лицо. Её волосы всегда так ниспадают, оставляя одну сторону открытой, а другую наоборот – когда ей плохо, она словно бы закрывается от внешнего мира, не позволяет заглянуть в наполненные болью глаза. А, может, это просто привычка. Всё равно сейчас она не плачет. Она только что пришла… Ей 17 лет, она только что закончила школу и занимается тем, что поступает в КГУ на факультет татарской филологии. У неё многообещающее будущее, интересное настоящее и красивое прошлое. Она звёздочка на небосклоне нашего города, новая, только что зажёгшаяся, удивительная и прекрасная. И такие мелочи как усталость, весь день в душных аудиториях, простая совсем не модная одежда и предательница-обувь не могут испортить ей настроение.
-Привет.
-Привет.
Обмениваемся взаимными приветствиями, и на этом какой-либо обмен фразами прекращается наглухо. Я из чувства чистого любопытства стою ещё минутку в коридоре, разглядывая её. Ещё никакой искры не вспыхивает, образ не впечатывается навсегда в голову, сердце не дрожит испуганно, а просто и надёжно молчит. Всё, что сидит в голове – исключительно интерес, желание узнать человека, обычного человека, которых нередко встречаешь по пути домой или на учёбу. Ничего такого, что могло бы предсказать всю мою жизнь как минимум на год вперёд.
Я сижу с отцом и смотрю телевизор, они с тётей Гузелей на кухне обсуждают поступление. Изредка Алсу проскакивает мимо комнаты – и в этот миг каждый раз наши взгляды встречаются. Обоим любопытно. И это любопытство всё разгорается. В данный момент это не жизнь, не какие-то возможности или перспективы, не ощущение магнита, который тянет тебя к человеку – просто игра, прощупывание, возможность как-то показать или спрятать себя, возможность узнать, понять, кто перед тобой.
На ней чёрные синтетические штаны, потёртые и прожжённые, перенесшие не одни рабочие будни. Штанины подвёрнуты вверх и закручены в несколько раз, чтобы не болтаться по полу. Сверху на тело одет бело-красный полосатый топ, заткнутый за пояс. Вроде бы выглядит по моде, но всё равно веет от неё какой-то простотой, чувствуется, что она не тот человек, который будет задирать нос и лелеять свою гордынь часто встречающейся в последнее время мыслью «Вы меня недостойны». Потом она переодевается в домашний халатик, и это ощущение только усиливается – словно она живёт здесь всю жизнь и ты её видишь не впервые в жизни.
Взгляд, ещё взгляд, внимательно слушаю их разговор, улавливаю фразы, голоса, присматриваюсь… Происходящее на экране телевизора постепенно выпадает из головы, болтовня папки тоже воспринимается лишь ушами. Не могу сконцентрироваться на происходящем вокруг. Интересно, блин. В какой-то момент не выдерживаю и иду на кухню.
Как всегда прислоняюсь к окну, облокачиваюсь рукой на холодильник и стараюсь не мешаться. Кухня маленькая – развернуться негде, и каждый раз, когда на свет появляются какие-нибудь продукты, приходится вжиматься в окно и чуть сдвигаться в сторону.
Тётя Гузеля что-то готовит, расставляет, приносит, вертится, суетится и везде успевает. Алсу сидит на стуле у мойки, обхватив руками ноги, ковыряется в тарелке и весело перебрасывается фразами на татарском. Практически ничего из сказанного не понимаю, в ответ на немой вопрос говорю избитую фразу «Мин татарча белмим» и продолжаю смотреть. Просто смотреть, воспринимать, подмечать.
Тогда у неё ещё был мощнейший татарский акцент, и даже губы открывались как-то по своему, по татарарски. Её голос, грубоватый, идущий откуда-то из гортани, наполнял комнату её мыслями и переживаниями. Высокие тонкие брови, круто изогнутые дугой, слегка рваные, словно крошечный шрам надломил полумесяц тонких волос, обрамляли её глаза. Карие, смеющиеся, игривые, проникающие вглубь людей и завоёвывающие их сердца.
Она говорила, и возникало ощущение, словно она вылавливает слова из глубины себя, вспоминает каждый момент, который описывает. Её взгляд застывает, будто смотрит не на окружающую обстановку, а роется в собственной памяти, в собственном разуме. Слово за словом, каждое наполненное именно ею. Не сухое перечисление фактов, не фразы, созданные лишь для того, чтобы что-то передать; они не сухи и информативны, они живые. Каждый звук, каждый слог – всё рождается как часть её самой, часть её характера, её личности, её натуры, её неповторимости.
Стою и понимаю, что мой изначальный интерес перерастает во что-то большее. Я ожидал увидеть в ней просто ещё одну девушку. Из тех, которых видишь в первый раз – но почему-то возникает ощущение, что знал их всю жизнь – не красивые строчки из романтических рассказов, а суровая правда жизни. Когда наперёд знаешь их устремления, цели, жизненные приоритеты – и от этого знания становится тошно, потому что нечего раскрывать, нечего узнавать, всё банально и затёрто до набивших оскомину условностей «вечеринки, ночные клубы, клеевые парни, красивые машины и деньги».
А Алсу оказалась другой. Все эти идеалы в ней тоже присутствуют, но как-то по-другому, иначе, совершенно не приземлено. Я не могу назвать её безумно красивой. В ней нет гламурности, выписанных изящной кистью черт, нет идеальности. Всё своё, в ту или иную сторону отклонённое от принятых норм, но всё вместе… Всё вместе создаёт субъективно самую замечательную девушку на свете. В ней словно присутствует какая-то изюминка, ради которой воспринимаешь прекрасной её всю. Бывает же в жизни такое, что тебя тянет к таким людям, таким, которых обычно называют «на любителя». Когда большинство людей проходят мимо, а ты замираешь как вкопанный, не в силах оторвать взгляд.
Обед меж тем плавно подходит к концу своей готовки и планово приходит очередь его употреблять. Все наставления «Ты обязательно должна поступить. Надо всё проверить, все документы подать, готовиться в первую очередь. Развлекаться будешь, когда дело будет сделано» от тёти Гузели розданы. Уходим в комнату к телевизору, выдвигаем маленький столик и ставим его посреди, на пути от двух кресел к самому экрану. Периодически пытаюсь завести разговор, но дальше расспросов о том, где она будет учиться и как, дело не заходит. Стопорится об барьер, об чувство того, что мы друг друга вообще не знаем, и даже больше – у нас несколько различные интересы в жизни, разные круги общения, разное место обитания. Мы выросли в разных местах и в разной обстановке. Мы ещё мыслим друг об друге стереотипами, которые только предстоит сломать.
Но тут вступает в силу ещё одна замечательная черта её характера – невероятная общительность. Да, бывают люди, с которыми легко говорить, бывают те, которых легко слушать, а она берёт другим. Кажущейся искренностью в голосе, которая почему-то делает для тебя важным самый пустяковый вопрос. «Где учишься? Где живёшь? Что думаешь?» - и за каждым ответом следует очередь её собственного мнения, местами столь наивного, что кажется, что перед тобой сидит взрослый ребёнок. И притом тебе слышатся действительно серьёзные, мудрые вещи, почему-то перекликающиеся с собственными идеями. Я давно заметил, что в каждом человеке есть определённый набор взглядов, и когда взгляды людей вдруг чудесным образом где-то совпадают, когда про определённые вещи вы мыслите одинаково – возникает ничем не передаваемое чувство понимания, чувство, что ты не один такой на свете, что кто-то думает также и так же убивается над собственными ошибками и мучается неопределённым выбором.
К тому же тут на помощь пришёл мой мобильный телефон, который мгновенно и надолго приковал её внимание. Пришлось даже подсесть рядом с креслом и пытаться помочь её разобраться в столь сложном приборе. Чтобы было весьма нелёгким занятием, учитывая её врождённую упрямость и желание всё сделать самой. Когда в ответ на предложение «Дай покажу» она, не отрывая глаз от экрана, смешно хмурит лицо и говорит: «Сама».
Конечно же, наибольший восторг вызвала служба SMS. И, наверное, моё предложение:
-Можешь написать кому-нибудь, если хочешь. Попробуешь, разберёшься.
-Ты сам предложил… Потом меня не вини.
-Не буду.
|
