КС2

Алик шел по улице, как всегда по одному и тому же маршруту. Он пять минут назад вышел из подъезда своего дома и шел по направлению к метро. Потом он доедет до нужной станции, сделав две пересадки, потом — выйдет из метро, пройдет пять минут до работы, войдет в здание, сядет за свое рабочее место, просидит, уставившись в монитор, девять часов с перерывом на обед, а потом проделает весь путь назад до дома. Дома будет опять еда, телевизор и сон, а с утра все начнется по-новому.

Но сейчас, пока Алик шел по направлению к метро, в его голове роились мысли, которые там обычно роились: о работе, о сериале, о фильме, опять о работе. Ничего конкретного. Мысли перескакивали с одного предмета на другой, ни на чем не задерживаясь. В результате в голове получался некий туман, или, вернее сказать, даже суп.

Вдруг, как гром среди ясного неба или молния в ночи, в голове возникла одна мысль, которая заполнила собой все, и не собиралась оттуда уходить. Мысль эта поражала своей четкостью и новизной. Алик сначала удивился, почему она не пришла раньше, но почти сразу возникло новое чувство, чувство того, что он сделал что-то страшное, неподобающее. Алик даже огляделся с опаской, как будто кто-то мог подсмотреть его мысли. Он шел дальше, как и всегда, но в его голове происходило что-то такое, чего не происходило там никогда, вернее он не помнил и даже не мог представить, чтобы такие мысли пришли к нему когда-либо.

Мысль эта была о том, что будет, если он не пойдет на работу, и потом сразу же почему-то пришел вопрос: «Что происходит в мире на самом деле?». Не то что показывают по телевизору, а на самом деле. Он никогда не был во многих районах города, и даже никогда не интересовался, что там находится. А что он увидит, если выйдет на другой станции? Это было страшно, но Алик также чувствовал странное возбуждение при одной мысли о возможности увидеть что-то новое, сделать что-то, чего он не делал никогда в жизни.

Алик уже подошел к входу в метро. Он немного задержался перед входом. Со стороны, наверное, было странно видеть человека, на лице которого видна нерешительность, работа мысли, когда вокруг были люди, которые точно знали куда они идут, вернее, думали что знали, и в голове которых был такой же туман, как и у Алика пять минут назад. Алик стал мешать потоку людей, заходивших в метро, он покачал головой и вошел в метро.

Вдруг у него в душе стал расти страх. Страх того, что он делает что-то не так. Как у ребенка, который входит в чужой дом, дверь которого оказалось открытой. Вроде бы ничего плохого он не совершает — деверь-то была открыта, — но в душе растет страх с каждым шагом: а вдруг здесь что-нибудь не так, а вдруг нельзя было заходить, и придут взрослые и сильно накажут его. Но с другой стороны Алик чувствовал, что если он просто забудет, о том, что только что произошло с ним, он потеряет нечто очень важное, нечто прекрасное, нечто удивительное, которое он никогда не имел, и не будет иметь, если просто будет жить так, как жил раньше.

Борясь с самим собой, Алик по привычке вместе с толпой вошёл в вагон метро. Борьба в его голове становилась все более серьезной. Он никак не мог принять решение. На одной чаше весов было что-то неясное, какая-то тень, мираж, кроме того, было совершенно не понятно, что же все-таки делать потом, если он, не смотря ни на что, примет решение изменить свою жизнь. И как, ради всего святого, он собирается ее менять? На другой чаше была жизнь, к которой он привык, была жизнь, единственная, которою он имел до сих пор, да и вообще единственная, которую он мог себе представить. Алик чувствовал, что он может ее потерять навсегда, что стоит ему принять решение, и он не сможет ничего вернуть.

Терзаясь сомнениями, он вошел в вагон, двери закрылись, и Алик подумал, что как и эта дверь, так же может раз и навсегда "закрыться" его жизнь, так же может закончиться все, что он знал, и может отняться все, что у него было. Алик тряхнул головой, пытаясь избавиться от внезапно нахлынувших видений. Его мысли потекли дальше, и Алик вдруг удивился, почему он никогда в жизни не задумывался, что в жизни может что-то измениться. Если подумать, то нет ничего удивительного в изменении, все вокруг меняется, день-ночь, времена года, дома строятся, деревья растут, люди умирают. Да! Действительно, ведь люди-то умирают! Почему он никогда не задумывался над тем, что люди умирают? Тут же пришел еще вопрос: а что же после смерти, и вообще, какой смысл в жизни? Для чего мы живем? Зачем работаем, строим, что потом?..

Пытаясь ответить на эти вопросы, Алик вдруг понял: чтобы оставить его жизнь такой, какой она была и ничего не менять, нужно забыть обо всем, что только что пришло ему в голову. Даже больше: ему придется запретить задавать себе вопросы, искать ответы, чтобы никогда уже не ощутить это опьяняющее и одновременно пугающее чувство прикосновения к знанию, вернее не к знанию, а к истине. Алик, конечно же, понимал, что ему до настоящей истины еще далеко, но само осознание того, что есть истина и что к ней можно стремиться, разливалось по телу блаженным предвкушением. И от всего этого необходимо было отказаться, чтобы сохранить то жалкое существование, которое у него было сейчас.

Заставить себя пойти против уже устоявшейся жизни, сделать что-то выходящее за обычные рамки, было неимоверно сложно. Но предвкушение удивительного и нового, того, что ждет его, тоже было очень сильно. Что же делать?

Да, это было сложное решение, но Алик осознал, что если все останется как было, то всю жизнь он будет жалеть об этом. И решение было принято. Вдруг вагон вылетел из туннеля на поверхность, а солнце, которое до этого пряталось за облаками, нашло себе окошко в сплошном потоке облаков и пустило луч прямо в лицо необычному пассажиру. В другое время Алик бы поморщился и отвернулся, но сейчас наоборот, он повернулся к солнцу и стал наслаждаться теплом, которое разливалось по всему телу. Вагон опять нырнул обратно в туннель, но ощущение осталось.

Первое, что мог сделать Алик, это выйти на станции, на которой никогда не был и посмотреть что там, узнать что-нибудь новое. Да, так и надо сделать! "Зачем тянуть", — подумал Алик и вышел на следующей остановке. "А что будет на работе, когда я не приду туда вовремя? Да пускай делают что хотят, мне все равно!" Если бы Алик не был так занят своими мыслями и не был так взволнован, то может быть, он заметил бы, что когда он проходил через турникет на выходе из станции, сбоку на стенке замигала красная лампочка. Но даже если бы он заметил это, и задался вопросом, что это значит, то он, ни за что бы не догадался об истинной причине этого.

А причина была следующей. Если внимательно присмотреться к запястью Алика… Да почему только Алика? Любого из миллионов людей ехавших в метро, идущих по улице или сидящих у себя, то можно заметить небольшой шрамик. За этим шрамиком скрывалась маленькая, но довольно сложная микросхема, в которой была записана подробная информация о ее хозяине. Эта микросхема передавала идентификационный номер владельца, попадая в специальное электромагнитное поле. Такое поле было вокруг каждого турникета. Так что стоило лишь человеку войти в метро, центральный компьютер получил бы информацию о том, что такой-то и такой-то вошел в метро на такой-то станции, сверился со своей базой данных и обнаружил, что этот пассажир всегда входит на этой станции в это время и переключился на других пассажиров. Когда же Алик выходил на станции, на которой он никогда не был, тот же компьютер решил, что Алик не должен был находиться в это время в этом месте и передал информацию в службу безопасности.

Всего этого Алик не знал. Выйдя из метро, он с удивлением обнаружил, что за то короткое время пока он ехал в туннеле, небо уже достаточно расчистилось, по нему плыли замечательные, красивые облака, солнце светило ярко, направляя свой свет на все вокруг. Алик опустил взгляд и обнаружил удивительный пейзаж: великолепные зеленые деревья качались от ветра, листья завораживающе шелестели, вокруг не было никого. "Почему я никогда раньше не видел такого великолепия, я даже не мог себе представить, что такое возможно? Алик стоял, наслаждаясь видом, ветром в лицо и запахами. Он не заметил, как рядом с ним тихо опустилась машина службы безопасности, из нее выскочили несколько людей и скрутили ему руки, он даже не успел понять, что происходит. На лице Алика застыла странная смесь блаженства и испуга. Его затолкали в машину и дверь закрылась. То был удивительный аппарат, заменивший в свое время обычные автомобили и сочетающий в себе экономичность легковой машины с универсальностью вертолета. Машина взмыла в небо, унося в себе человека, который посмел подумать мысль и, увлекшись ей, переступил черту — прервал установленный и размеренный ход вещей, нарушил работу отлаженного механизма. Но этот механизм продолжал работать, не заметив отщепенца. Люди ехали в метро, работали на заводах и офисах и не подозревали, что рядом с ними есть прекрасное и удивительное… которое они никогда не увидят и не узнают.