КС2

Пояснение: Очередной сгусток поганого настроения, ибо только одно оно искренне переносится на бумагу. Эдакая миниатюра, единственная цель которой сводится к тому, чтобы хотя бы чуть-чуть выплеснуть из себя всё то нехорошее, что постепенно кипит внутри.

Я стоял на остановке. Тупо, бездумно, бессмысленно пожирая глазами окружающее пространство, ничего не видя, не замечая и не воспринимая. Лишь любопытный ветер легко ерошил волосы, периодически подхватывая полы рубашки и запуская их в воздух, словно пытаясь меня отвлечь. Естественно, это ему не удавалось.

Было прохладно, низкие хмурые тучи рвано стелились по небу, лоскутами закрывая просвечивающее небо. Далёкое и голубое, прорезанное перьями белых, почти прозрачных облаков. Но для меня оно быль столь неживым, словно статичная картинка, бездушная заставка на мониторе. Я не чувствовал ни ветра, ни холода, ни усталости, ни гудящей головы. Ибо это было моё испытание, моё наказание, моя кара — и я понимал, что мне суждено её испить. Словно зная об этом, не спешил трамвай, зависнув где-то на полпути, маяча вдали и не приближаясь ни на метр.

Я стоял и думал, что было бы хорошо, чтобы пошёл дождь, пронзительно холодный, мерзкий и противный, захлёстывающий лицо. Но его не было.

Выпитое пиво выветривалось из организма, оставляя лишь ноющую пустоту, да противное ощущение, что на тебе надета жмущая неудобная маска. Я был виноват. Хотя вины на мне не было. Вся соль заключалась скорее в сонме случайных обстоятельств, да в особенностях человеческой психики — именно из-за них я чувствовал себя виновным. Я должен был понести расплату. Расплату этим холодом, этим мраком в душе, этим настроением, этими мыслями, бичами выхлёстывающими ноющую голову.

Тем временем всё таки подъехал трамвай, бесцеремонно, неотвратимо и как-то удивительно тихо разрушив моё оцепенение. Мельком поведя бровями в сторону неба и криво усмехнувшись, я залез в вагон. С маской лёгкого презрения провёл проездным перед кондуктором и встал у поручня, даже не взглянув на других пассажиров. Эти люди не были мне интересны, если вообще остались ещё те люди, которые могли бы разбить во мне горькое чувство разочарования в людях. В большинстве из них.

Проехав всего одну остановку из нужных мне трёх, я вышел, подставив взъерошенную ворохом мыслей голову под всё так же любопытствующий ветер, и скорым шагом побрёл домой, ровным слоем наматывая городской пейзаж на зрительные окончания и так же размеренно пропуская его мимо разума. Забывая его в то самое мгновение, как он проплывал мимо.

Словно вняв моим мольбам, тихо закрапал дождь, острыми жалами впиваясь в лицо. Тяжёлые капли расплёскивали студящую прохладу, постепенно переходящую в лёгкий озноб. Ну а у самого подъезда, словно насмехаясь, меня нагнало солнце. И я тихо рассмеялся. Потому что внутри меня, в моёй маленькой личной погоде, его не было.