КС2

Немного мрачная миниатюра, которую больше хочется стереть, чем отправлять в чужие сердца…

Ему оставалось жить совсем немного, чуть-чуть, лишь на столько мгновений времени, чтобы количество последних мыслей могло бы вместиться на жалкий огрызок бумаги. Они уходили от него, убегали из владельца, скрывались, как крысы, чуя приближение смерти. Когда-то их было много, и казалось, что они бесконечные, а на самом деле всё оказалось совсем иначе. Вот проковыляла любовь – одно мгновение воспоминаний – и всё, она растворилась, подарив себя кому-то другому. В голове стало как-то просторней, свободней. Словно из шкафа вынули всё содержимое какой-то одной полки, обронив веками назад заложенную таблетку нафталина и обнажив посеревшую от времени фанеру задней стенки. Последний раз сверкнув шпагой, гордо ушла благородность, покорно убрела гордость, улетела доброта, растворилась сама в себе ненависть.

Хотелось бы запечатлеть их, эти последние мгновения сознания, но руки не слушались. Тело, чужое, неповоротливое, смятое махиной автобуса, умирало, выстреливая в мозг кричащими осколками боли. Глаза, развёрзнутые, помнили последнюю картинку, снимок неба, слепок зданий, отпечаток ужаснувшихся лиц людей и прокрадывающийся сквозь черноту зрачков холод. Последний рассказ, который ему хотелось бы сложить, будет рассказом для одного, миниатюрой, рождённой лишь для того, чтобы умереть. Его последнее творение - последние остатки разума, кровью истекающие из сознания и отторгнутые агонизирующей памятью. Уходящие в никуда строки, отторгнутые в другой мир, в который он никогда не верил. Человек всегда хотел бы поговорить с Богом, столкнуться с ним лицом к лицу, высказать свою боль, свои разочарования, свою ненависть, свою зависть, свою злость, потребовать от Творца ответа за свою жизнь. А вместо этого он столкнулся лишь с самим собой, и требовать мог лишь ответы на те вопросы, которые сам не раз себе задавал и не был в состоянии решить.

Спокойствие, покой, потемнение… Кончаются мысли, чувства; кто-то бессердечный, терпеливый и непреклонный с механическим безразличием отрезает от разума куски, вырывает клочья души и отправляет их на землю, в безжизненный и вечный мир праха и тлена. То, что было желанием, стремлением, воспоминанием или просто хорошей мимолётной мыслью, становится лишь погаснувшим пучком нейронов.

Всё. Закончились и эти мгновения. Последняя мысль «Я умер» - и пустота, и чернота, и запечатлённую на сетчатке глаз картинку закрывает тень. Меркнут огни, разум раз и навсегда покидает тело. Занавес. Смерть.

И закончивший своё существование человек не видит, как столь же безжалостно огромная тень накрывает склонившихся над ним медиков, как поедает санитарную машину, проделывает дыру в небе, проглатывает солнце и вбирает в себя всех, кого он знал и видел, или о чьём существование даже никогда и не подозревал.

Не осознав самого себя, не познав собственного творения, Бог умер – и мир умер вместе с ним…